Со своей стороны, США предложили советским участникам встречи весьма сложный механизм переговорного процесса, который, по мнению американцев, должен был разработать процедуру для постепенного урегулирования нерешенных вопросов между двумя странами. Основу этого механизма должны были составлять регулярные встречи (на уровне министров иностранных дел или глав правительств), которые бы являлись очередными этапами общего переговорного процесса, причем ни одна из сторон в течение этого периода не могла бы предпринимать какие-либо односторонние действия. СССР не захотел даже рассматривать проект подобного документа, заметив, что он для советской стороны является неприемлемым. Как заявил Н.С.Хрущев, «цель этого документа — втянуть Советский Союз в бесконечный процесс переговоров, который не обещает никакого успеха».

Так же безрезультатно закончилось обсуждение проблем торгово-экономических отношений двух стран. На вопросы советской стороны о снятии дискриминационных ограничений, наложенных Конгрессом США на торговлю с СССР и другими социалистическими странами, американские участники переговоров уклончиво отвечали, что настроения в Конгрессе зависят от настроений в обществе, и только уменьшение напряженности в отношениях между странами может привести к отмене дискриминационных законов. Со своей стороны, Н.С.Хрущев согласился вести переговоры относительно расчетов по ленд-лизу лишь на уровне тех сумм, которые готов был заплатить СССР (и которые совершенно не устраивали США), отметив, что чисто торгашеский подход здесь неприменим. Советская делегация отказалась также от какой-либо увязки вопросов нормализации советско-американской торговли с урегулированием расчетов по ленд-лизу.

В последний день переговоров, 27 сентября, советская делегация затронула еще один вопрос, обсуждение которого было изначально обречено на неудачу. Н.С.Хрущев поднял проблемы, связанные с американо-китайскими отношениями, представительством КНР в ООН, ситуацией вокруг Тайваня и т.д. Попытки советского лидера отстаивать позицию КНР натолкнулись на крайне жесткую реакцию американских партнеров по переговорам. К. Гертер и постоянный представитель США в ООН Г.Лодж решительно заявили, что «Китай является агрессором» и объявлен ООН «вне закона» за его «агрессию в Корее». Столь же непримиримо был настроен и Д.Эйзенхауэр.

Хотя Н.С.Хрущев и пытался доказать, что США ведут неверную политику в отношении КНР, но даже он не мог не понимать правоту заявления Д.Эйзенхауэра, когда тот говорил, что «КНР умышленно себя поставила в такое положение, когда с ее представителями почти невозможно говорить». Фактически это же самое, только другими словами, сказал два месяца спустя на заседании Пленума ЦК КПСС М.А.Суслов: «Создается парадоксальное положение, при котором китайские товарищи используют изменение настроений в некоторых правящих кругах США и Англии в пользу мира не для разрядки международной напряженности, а для новых антиамериканских атак, то есть фактически для обострения напряженности» [12].

Без особых результатов завершилось и обсуждение ряда других вопросов. На предложение Н.С.Хрущева о заключении политического договора между СССР и США К. Гертер сказал, что американская сторона готова пока рассмотреть вопрос лишь о заключении консульского соглашения, а вернуться к политическому договору будет возможно только по мере развития советско-американских отношений. Состоялся ряд бесед по вопросам обменов в области культуры, науки и техники, итог которых был также не слишком оптимистичным. Не случайно, отвечая на вопрос о дальнейшем развитии советско-американских отношений в области культуры, Н.С.Хрущев, подчеркнув, что СССР готов «развивать их на разумной основе», тут же отметил, что главное, чтобы к этому были готовы и сами Соединенные Штаты Америки. Участвовавший в переговорах председатель Государственного комитета по культурным связям Г.А.Жуков неоднократно предлагал вниманию журналистов и политиков специально подготовленную справку о советских и американских предложениях по культурному обмену на 1960—1961 гг., из которой следовало, что американский проект «не предусматривает расширение связей» в этой области, а, наоборот, «направлен на их сокращение».

В чем действительно преуспел советский лидер, так это в знакомстве со страной. Н.С.Хрущев успел побывать в киностудии «XX век Фокс», в Национальном клубе печати в Вашингтоне и экономическом клубе Нью-Йорка, выступить по американскому телевидению, на встречах с представителями деловых и общественных кругов в Сан-Франциско, Питтсбурге, в торговой палате города Де-Мойн (штат Айова) и др. Особое внимание Н.С.Хрущев уделил американскому фермеру Р.Гарсту, с которым он поддерживал связь с 1955 г. и на опыт работы которого в области прогрессивного возделывания кукурузы Н.С.Хрущев неоднократно ссылался как в ходе своих поездок по сельскохозяйственным районам СССР, так и на заседаниях Президиума ЦК КПСС, посвященных вопросам сельского хозяйства [13].

В многочисленных речах, которые словоохотливый советский лидер произносил перед американской аудиторией, постоянно присутствовали два тезиса: о необходимости улучшения советско-американских отношений и о возросшей экономической и военной мощи СССР. Второй тезис иллюстрировался, как правило, рассказами об успешных запусках советских космических ракет (словно по заказу накануне визита, 14 сентября, советская межпланетная станция «Луна-2» с вымпелом СССР впервые достигла поверхности Луны, и Н.С.Хрущев уже на следующий день подарил копию «лунного» вымпела Д. Эйзенхауэру), а также самолетом ТУ-114, на котором руководитель СССР, вызвав фурор в США, совершил невероятный в те годы беспосадочный перелет по маршруту Москва—Вашингтон. Последнее, впрочем, не помешало советскому руководителю в частном порядке попросить Д. Эйзенхауэра выделить для советского правительства два вертолета американской конструкции, поскольку вертолеты, сделанные в СССР, не отличались особой надежностью [14].

Несмотря на усилия принимающей стороны и откровенный интерес, проявлявшийся американцами к визиту Н.С.Хрущева, далеко не все проходило гладко. Например, при поездке по западному побережью США была несколько изменена программа пребывания советской делегации, поскольку американские спецслужбы заявили, что они не могут дать гарантии безопасности руководителя СССР в случае посещения им некоторых наиболее людных мест (например, Диснейленда). Н.С.Хрущев расценил это как попытку ограничить его общение с американским народом и в свойственной ему грубоватой манере заявил сопровождавшему его по США Г.Лоджу, что если положение не изменится, то поездка будет прервана и он вернется домой.

В ходе встреч на американской земле советскому лидеру пришлось также отвечать на многочисленные вопросы политиков, бизнесменов, журналистов. Некоторые из них (о вмешательстве СССР в события в Венгрии, о процессе десталинизации и др.) Н.С.Хрущеву пришлись явно не по вкусу, однако в целом ему все же удавалось выходить с честью из сложных ситуаций. За это он даже удостоился похвалы в ходе встречи с лидерами Конгресса и членами Сенатской комиссии по иностранным делам, которые заявили, что он является «хорошим полемистом».

В то же время наиболее тяжело советскому руководителю пришлось 21 сентября в Сан-Франциско в ходе трехчасовой встречи с руководителями Американской федерации труда — Конгресса производственных профсоюзов (АФТ-КПП). В ходе дискуссии, принимавшей порой острый и нелицеприятный характер, Н.С.Хрущеву пришлось отвечать на целый ряд «провокационных» с советской точки зрения вопросов, что иногда выводило его из себя и вело к появлению не слишком продуманных ответов. Об этом руководители АФТ-КПП поспешили рассказать журналистам на собранной сразу после окончания встречи пресс-конференции, а на следующий день масла в огонь подлила «Нью-Йорк Таймс», опубликовавшая «полный текст» беседы [15]. В такой ситуации находившаяся в составе советской делегации пресс-группа была вынуждена, как утверждалось в ее заявлении, «в интересах восстановления истины» опубликовать «важнейшие положения указанной беседы, скрытые от общественности или же извращенные в тенденциозном изложении некоторых американских газет». Впоследствии сам Н.С. Хрущев не раз вспоминал об этой встрече, не без сожаления подчеркивая, что ему было гораздо проще в Америке общаться с промышленниками и предпринимателями (т.е. по советской терминологии — с капиталистами), чем с руководителями профсоюзного движения США.

За переговорами в США весь мир следил с огромным вниманием. Понимая это, советское руководство сразу по окончании визита, в начале октября 1959 г., приняло решение информировать своих союзников о ходе и результатах поездки Н.С.Хрущева. Кроме стран, входивших в социалистический лагерь, такая доверительная информация была передана руководителям Югославии, Финляндии, Ирака, Афганистана, а также компартиям Франции и Италии. Текст справки был составлен в оптимистическом тоне. В ней, как и в сообщениях для советского народа, подчеркивались успехи советского лидера, чей визит способствовал «спаду международной напряженности, созданию условий для дальнейших переговоров по нерешенным международным вопросам, большему взаимному пониманию между СССР и США».

Пожалуй, единственной страной, где с откровенным недоверием и подозрительностью отнеслись к визиту Н.С.Хрущева в США, стал социалистический Китай. Несмотря на то, что глава советского правительства лично ознакомил китайских руководителей с результатами переговоров в ходе празднования 10-летия КНР, там не высказали особого энтузиазма по данному вопросу. Правда, председатель ЦК КПК Мао Цзэдун и в беседах с Н.С.Хрущевым, и при передаче ему представителями советского посольства той самой доверительной информации неизменно подчеркивал идентичность взглядов СССР и КНР по вопросу о взаимоотношениях с США [16]. Однако в это же время советское посольство сообщало, что даже партработники среднего звена в КНР ничего не знают о визите, а попытки советских дипломатов ознакомить китайцев с материалами советско-американских переговоров наталкивались на решительное противодействие китайских властей. В СССР не прошел незамеченным и тот факт, что фильм о пребывании Н.С.Хрущева в США «был снят с экранов Китая после кратковременного его показа в отдельных городах в течение 2—3 дней» [17].

Дальнейшие события продемонстрировали, что многому из того, на что рассчитывал советский руководитель, сбыться было не суждено. Несмотря на все усилия, встреча в верхах руководителей четырех стран до конца 1959 г. так и не состоялась. После ряда переговоров и консультаций такая встреча была все-таки назначена на май 1960 г. во Франции, однако в последний момент она была сорвана. Формальным поводом для этого стал полет американских самолетов-шпионов над СССР 9 апреля и 1 мая 1960 г., а также майское заявление по этому поводу Д.Эйзенхауэра. Н.С.Хрущева особенно возмутил тот факт, что после того, как второй самолет был сбит под Свердловском, а американский пилот-разведчик Г.Пауэрс сдался в плен, президент, оправдывая факты воздушного шпионажа, заявил, что полеты военных самолетов над территорией СССР и других социалистических стран «направлены на обеспечение безопасности Соединенных Штатов» и являются «национальной политикой США».

В результате на предварительной встрече Н.С.Хрущева, Шарля де Голля, Г.Макмиллана и Д.Эйзенхауэра, состоявшейся в Париже 16 мая 1960 г., советский лидер выдвинул перед американцами требование, чтобы шпионские полеты над СССР были осуждены и дано заверение, что они больше проводиться не будут, причем указанное заверение должно было быть сделано публично. Американцы выполнили два последних требования: Д.Эйзенхауэр объявил о том, что он отдал распоряжение прекратить полеты военных самолетов США над территорией СССР, а американская делегация в Париже официально опубликовала это заявление президента. Первый же пункт требования был изначально невыполним, поскольку, как объяснял Н.С.Хрущеву Г.Макмиллан, глава американского государства не мог «осудить самого себя и свой народ».

Советский руководитель, однако, продолжал стоять на прежней позиции, и делегация СССР не пришла на следующий день, 17 мая, в Елисейский дворец. В ответ главы западных государств заявили, что совещание было фактически сорвано из-за обструкционистской политики СССР, а президент США сказал, что считает совещание в верхах законченным18. Со своей стороны, СССР продолжал настаивать на том, что «именно правительство США своими агрессивными действиями против Советского Союза накануне совещания в верхах и упорным отказом нести ответственность за эти действия торпедировало данное совещание, которого с такой надеждой ждали народы всего мира» [19].

Провал совещания в верхах одновременно подвел черту и под возможностью ответного визита Д.Эйзенхауэра в СССР. Выступая в Париже, Н.С.Хрущев предложил «перенести совещание глав правительств примерно на 6—8 месяцев», а также объявил, что советское правительство «решило отложить поездку президента США в Советский Союз и договориться о сроках этого визита, когда созреют условия для этого». Тем самым Москва ясно дала понять, что собирается иметь дело уже с новой американской администрацией в лице либо Р.Никсона, либо Дж.Ф.Кеннеди, поскольку в США как раз через шесть месяцев должны были состояться президентские выборы, завершавшие второй срок правления Д.Эйзенхауэра.

Несмотря на отдельные проблемы и сложности, первый визит советского руководителя в США стал, безусловно, знаменательным событием как в истории советско-американских отношений, так и в контексте общего ослабления международной напряженности в послевоенный период. Стремление к диалогу, к поиску взаимоприемлемых, взвешенных решений и договоренностей явно просматривалось в дипломатических действиях с обеих сторон. Но идеология и логика «холодной войны» цепко держали в своих тисках сознание двух лидеров — Н.Хрущева и Д.Эйзенхауэра. Хрущев мало знал Соединенные Штаты, мало понимал их. Со всем коммунистическим пылом он ненавидел капитализм, хотя во время непосредственного общения с представителями этого самого капитализма, будь то президент США или обычный человек «из народа», Хрущев сдерживался, избегал оскорбительного тона, демонстрировал человечность и добродушие. Для большинства американцев такое поведение советского лидера стало открытием. Они ответили ему дружелюбием и симпатией, проявив откровенную заинтересованность к тому, что происходит в Советском Союзе. Н.С.Хрущев был буквально завален подарками жителей США, многие из которых американское посольство в Москве продолжало передавать в Кремль (а в действительности в 9-е управление КГБ) и после завершения визита. И хотя вскоре после этого мир ждала новая волна политических «заморозков», визит Никиты Сергеевича в США осенью 1959 г. помог разрушению многих стереотипов, навязанных «холодной войной», и лучшему пониманию друг друга народами СССР и США. Может быть, это и было самым большим достижением первой поездки Хрущева за океан

ПРИМЕЧАНИЯ

1) См.: Микоян А.И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. С. 604–605.

2) РГАНИ. Ф. 3. Оп. 12. Д. 1010. Л. 11.

3) РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 294. Л. 66.

4) РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 289. Л. 107–108.

5) Правда. 1959. 2 августа.

6) РГАНИ. Ф. 5. Оп. 30. Д. 289. Л. 111–113.

7) Правда. 1959. 15 сентября.

8) Правда. 1959. 10 декабря.

9) The New York Times. 28.09.1959; Известия. 1959. 29 сентября.

10) The New York Times. 29.09.1959.

11) Известия. 1959. 30 сентября.

12) РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 415. Л. 84.

13) См.: Президиум ЦК КПСС. 1954—1964. Том I. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. М., 2003. С. 462, 467, 479, 490, 743 и др.

14) Cм.: Никита Сергеевич Хрущев. Воспоминания. Избранные фрагменты. М., 1977. С. 476.

15) The New York Times. 22.09.1959.

16 См.: Прозуменщиков М.Ю. Путь к расколу: эволюция советско-китайских противоречий в 1950 — начале 1960-х гг. // Проблемы истории, архивоведения, археографии и источниковедения: Сборник статей к 10-летию РГАНИ. М., 2001. С. 177.

17) РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 415. Л. 84.

18) Правда. 1960. 18 мая.

19) Там же.